Девочка прячется в простенок и ничем не отвечает. Пашке непонятно: здесь ли она?

Лизе видно, как он, отражённый в стекле окна, крадётся до подоконника – заглянуть в коридор.

Половою тряпкою Лиза хлещет шкодника по лицу.

Словно чёрт из коробочки, из-под окна выскакивает Денис.

Он, видно, и подстрекал младшего брата на пакости.

Денис лётом прыгает через подоконник. Но Лиза умудряется кинуть мокрую тряпку ему под ноги. Тряпка скользит под ногами. Они спешат уехать вперёд, а хозяин юзом на заднице не отстаёт.

Денис проезжает мимо Лизы. Та хватает его за уши. Волочит в воспитательскую комнату. Она уверена, что ни Пашка, ни прочие огольцы туда не последуют. Они не знают, что комната пуста.

Лиза молчит о том, что же творилось тогда в комнате воспитателей. Но и без того ясно: штаны на Денисе оказались без пуговиц, рубаха изорвана. А ободранное его лицо наконец-то внушило пацанам, что с Быстриковой лучше не связываться. В драке она бешеная!

Но дело тем не кончилось. Надорванное Денисово ухо, укушенная рука гноятся и краснеют. Цывик ведёт его к доктору.

Игорь Васильевич осматривает раны, спрашивает:

– Тебя что, собаки рвали?

Денис молчит.

– Неужели волки?!

– Какие волки? – злобно отвечает Денис.

– И я так думаю, – очень серьёзно говорит доктор. – Следы не те. Ну-ну-ну! Ай-я-яй! Теперь понятно! Наверное, ты очень постарался кого-то попросить. Вот он тебя и обслужил! Молодец! – непонятно кого хвалит доктор…

Ухо бантиком не обвяжешь. Пришлось накладывать повязку через голову и шею. Из Дениса получился этакий Щорс! Игорь Васильевич на прощанье наказывает ему:

– Будь здоров, герой! Ступай. Да постарайся, чтобы другое ухо уцелело.

Денис, огрызаясь, поднимается уйти. Но входит директор и кладёт ласковую руку на свободную от бинтов макушку пострадавшего, спрашивает доктора:

– Как мы тут?

– Жить будет! – получает резкий ответ. – Только если и дальше станет полагать, что он боевитее всех, не ушей – головы не сносит!

Штанодёр, однако, не соглашается:

– Нет, Игорь Васильевич! Нет! Я думаю, что Денис у нас скорее рыцарь, чём хулиган. Он просто пожалел девочку. Потому и поддался. А вот с Быстриковой дело сложнее. Видите, что вытворяет? По-моему, девочка не в себе.

– Вот как? – удивляется доктор и говорит Денису: – Ступай-ка, парень, отсюда. Ступай, ступай!

Сам провожает «парня» до порога, ждёт, когда тот скроется, затем обращается к директору.

– Зиновий Исакович! Какое у вас образование?

– Ну! Допустим, что я – снабженец. И что?!

– Снабженец, а берёте на себя смелость заниматься диагностикой. Да к тому же в присутствии мальчишки.

– Боже упаси, – нежно отмахивается Штанодёр. – Я пришел посоветоваться.

– Насчёт чего?

– Нельзя ли дать направление на обследование. В психбольницу?

– Кому? Вам?

– Не стоит дерзить, – мягко предупреждает Штанодёр. – Я имею в виду Быстрикову Лизу.

– Но у меня нет для этого никаких оснований.

– Уверен! Будут!

– Вот тогда мы и вернёмся к нашему разговору.

С подачи Штанодёра Денис воображает себя рыцарем.

– У меня рука не поднимается на слабачку, – выгибается он перед ребятами.

А те сдуру делают вывод, что Денис влюбился.

И потекла река с потолка…

Денису больно хочется доказать, что влюбился он не безответно. Да только Лиза, по его словам, сучка замороженная, не хочет подавать вида.

Однако ребята начинают подсмеиваться, отчего Дениса всё больше разбирает суета…

А детдом между тем бедствует: продукты всё ещё не завезены. Сельсовет немного наскрёб по дворам муки, но хватило её дня на три. И опять горошница да овсянка.

Штанодёр ездит в район. Район даёт указания колхозу. Председатель колхоза разводит руками. И опять – район. И опять – обещания: потерпите.

Но терпение на пределе.

Вот и сегодня. Ждали обещанный обоз. Да вновь утёрлись, не умывшись…

С тем и спать легли.

Лиза обычно просыпается далеко до зари. Все знают, что она сочинительница стихов. Только никто никаких условий создавать ей не собирается. Считают блажью. Писать нечем, не на чем и негде. Приходится всё запоминать наизусть. Потому короткий сон для Лизы – подарок. Вот и опять она лежит – шепчет:

Две последние строки явно пришли свыше. Она не знает, что такое коростель. Нужно хорошо запомнить, чтобы утром спросить об этом доктора, который сильно уважает её пытливость. А он у Лизы, будто справочник, всегда под рукою, поскольку живёт в своём кабинете.

Отвлекает Лизу от мыслей запах пирогов. Поначалу ей кажется, что она грезит с голодухи. Но запах настойчив…

Лиза поднимается, влезает на подоконник. Выглядывает в форточку. Думает, что обоз прибыл и что повариха уже печёт пирожки. Но в детдомовской кухне темно. Виден свет лишь в доме директора.

Окно в спальне закрыто наглухо. А форточки большие, но высокие, однако Лиза одолевает эту высоту…

В ночной рубашке она крадётся через двор.

Детдомовские собаки – Булька и Черныш – ластятся к ней в темноте.

В доме Штанодёра на окнах плотные занавески. Только поверху их яркие полоски света. Его хватает, чтобы рассмотреть во дворе недоколотые дрова. Лиза выбирает чурку подлинней. Катит её до окошка. Ставит на попа. Влезает. И видит над кухонным столом висячую керосиновую лампу. Электричества в селе нет. У стола недорослая пыхтунья – вся в очках и жировых складках. Это жена Штанодёра – Оксана Сёмовна, по кличке Лягуха. Она собирается ставить в духовку заполненный стряпнёю противень. А на столе уже полное решето пирогов. Даже с улицы девочке понятно, каковы они получились! О таких когда-то Лизина бабушка говорила:

– Эко тесто выстоялось! Хоть под голову клади!

Рядом с пирогами тазик муки.

Лизе ясно, что мука именно та, которую сельсовет собирал по дворам для детдомовцев…

Дело правое! Тут даже Денис и тот не отстаёт от ребят.

Человек семь подростков крадутся в предрассветной темноте к директорову особняку. Они прихватывают во дворе поленья. И не только стёкла, но и рамы оконные трещат и крошатся…